– Зуки?
– Да, я люблю тебя, – улыбнулась она. – Я всегда любила тебя, глупый ты человек, – разве ты этого не знаешь? Паскуале…
Она не успела договорить, потому что оказалась там, где ей больше всего хотелось быть, – в его объятиях.
Паскуале стал целовать ее так, будто только что узнал, что такое поцелуи. Прошло несколько минут, прежде чем он поднял голову и серьезно посмотрел на Зуки.
– Помнишь, я говорил, что работающие женщины должны ради детей оставить карьеру…
– Ммм…
– Забудь об этом.
– Забыть? Как великодушно с твоей стороны, Паскуале, – отозвалась она шутливо.
– Разве я могу диктовать тебе какие-то условия? Я люблю тебя и хочу, чтобы ты была счастлива.
– Настолько, что готов пожертвовать своей теорией воспитания детей?
– Конечно, моя дорогая, – он чуть пожал плечами. – Ты делаешь большие успехи в бизнесе, и карьера важна для тебя, я это знаю. Не могу же я требовать, чтобы ты отказалась от всего, чего добилась.
– Можешь, – решила она облегчить его переживания.
– Гмм? – Он наклонился, чтобы поцеловать ее нежную шею, но, внезапно выпрямившись, с удивлением посмотрел на нее. – Что ты сказала?
– Что я с тобой согласна, – ответила она, довольная тем, что он сбит с толку. – Я считаю, что мать должна сама воспитывать своего ребенка, если она этого хочет. А я хочу.
– Недавно ты говорила совсем другое, – с укоризной сказал он. – Ты попыталась разнести в пух и прах все мои аргументы.
– Это потому, что мы говорили о проблеме вообще, – твердо заявила она. – Я пыталась защитить Франческу. Назови это женской солидарностью, если тебе угодно. Но если говорить серьезно, Паскуале, работа модели потеряла для меня в последнее время свою привлекательность. Помнится, ты говорил, что мне стоит профессионально заняться живописью. Это-то я и пытаюсь сделать с тех пор, как переехала сюда. А живопись совместима с семейной жизнью.
Только сейчас он посмотрел оценивающим взглядом на ее картину.
– Что ты об этом думаешь?
– Не… не самая лучшая твоя работа, моя дорогая, – нерешительно ответил он.
Зуки вздохнула с облегчением. Он любит ее! Любит настолько, что говорит правду!
– Я знаю: на самом деле мазня. Но я была так несчастна…
– А почему ты была несчастна? – с невинным видом спросил Паскуале, начав расстегивать ее блузку.
– Ты отлично знаешь, почему, – ответила она, откинувшись, чтобы ему было легче справиться с пуговицами.
– Почему же не сказать? – предложил он, и блузка полетела на пол. – А еще лучше – показать. А потом мы можем обсудить нашу свадьбу.
– Нашу свадьбу? Что-то не припоминаю, чтобы ты предлагал мне выйти за тебя замуж.
– Это легко поправить, – пробормотал он, увлекая ее в спальню. – Выйдешь за меня замуж, моя прекрасная, золотоглазая девочка?
– Ты прекрасно знаешь, что выйду, самонадеянный дикарь!
– Но мы поженимся скоро, очень скоро, – сурово сказал он. – Я не собираюсь долго ждать. Я тебе уже говорил, что я…
– …человек нетерпеливый! – закончила она за него, смеясь. – Я тоже не слишком терпеливая женщина, так что давай поскорее займемся любовью, Паскуале!
– Amore mio, – тихо прошептал он, ложась рядом с нею.
Потом с обожанием посмотрел на ее прелестное лицо и начал медленно его целовать.
Дорогая (ит.).
Боже! (ит.).
Моя красавица (ит.).
Домохозяйка (нем.).
Форт-Нокс – военно-морская база США.
Formidable – великолепный, потрясающий (франц.).
Матерь Божья (ит.).
Любовь моя (ит.).